Мердок, как истинный джентльмен, налил маме чаю.

— Вы такой милый, — проворковала она, держа чашку обеими руками, как маленькая девочка, и захлопала густо накрашенными ресницами.

Мердок дернул уголком рта и заложил руки за спину (подозреваю, борясь с желанием ее придушить).

— Надеюсь, вы пришли в себя? — вежливо спросил он.

— Да, спасибо, — мама отставила чашку и завлекательно ему улыбнулась, разом отбросив роль милой девочки. — Вы такой заботливый!

И похлопала его по коленке.

На мгновение у Мердока стало такое выражение лица, словно у него заныли зубы.

Пора его спасать!

— Мама, — вмешалась я, — объясни, пожалуйста, с чего такая истерика? Ты знала господина Немо?

Она нехотя повернулась ко мне и снова надула губы.

— Нет, конечно. Что за глупости? Но это ведь ужасно! Зомби в нашем доме! Ах!

— А откуда ты узнала, что это зомби? — осведомилась я, постукивая пальцами по подлокотнику. — На нежить он совсем не похож, да и видела ты его всего несколько секунд.

— О, — мама сморщила нос. — Но ведь от него воняет!

— Хм? — я принюхалась.

В воздухе висело горькое ядовито-кокетливое облако миндального запаха — любимые мамины духи — напрочь забивающее даже сигаретный дым.

— Ах, ты такая нечуткая! И не понимаешь, каково мне, — мама тут же разобиделась. — У меня тонкое обоняние, и этот ужас… это было невыносимо!

— И все же, — вмешался Мердок, как и все мужчины, не выносивший разговоров о женских переживаниях, — кто именно вам рассказал о пропаже Марцелины Стравински?

— Ах, ну одна знакомая. Какая разница? — отмахнулась она и повернулась ко мне. — Милая, надеюсь, ты сообщишь мне, если появятся новости о маме? А теперь простите, мне уже пора! Пока-пока!

И упорхнула, как диковинная бабочка, оставив вместо пыльцы с крылышек запах духов.

— Фух, — я налила себе крепчайшего чая, в который бухнула целых три ложки сахара. С моим образом жизни о калориях можно не переживать.

Мердок прошелся по комнате, задумчиво потер переносицу и взглянул на меня.

— У вас весьма любопытное семейство, — заметил он вежливо.

Я фыркнула.

— Да уж. Могу вас еще с папой познакомить.

— Хм, — кашлянул он и посмотрел на меня с сомнением. — Простите, я полагал, что ваш отец давно умер.

— Само собой, — пожала плечами я. — Но его череп могу показать.

Мердок мое щедрое предложение не оценил.

— Благодарю, — не дрогнув, церемонно ответил он. — Пока воздержусь.

Вот они, мужчины! Их не столько пугает череп отца, как само знакомство с родителями девушки. Во всяком случае, пока еще никто не пожелал встретиться с моим семейством.

А Мердок кремень, даже мама с Розочкой его не сломили…

— Как хотите, — усмехнулась я и допила чай. — Так с чего сегодня начнем?

— С обыска, — он извлек из кармана бумаги. — Ознакомьтесь. И, Стравински, прошу вас… оденьтесь прилично!

Я только пожала плечами. Любой каприз для дорогого начальства…

Следующие несколько часов заставили меня начать по-настоящему уважать Мердока.

Розочка вилась вокруг него, как оса возле банки с вареньем; Дис недобро смотрела и похлопывала ножом по ладони; гремел по блюдцу Чандлер, до которого наконец дошла новость об обыске…

Но Мердок видел цель и на пути к ней не замечал препятствий.

Жаль только, что толку от этого оказалось чуть. Как ни бился Мердок, найти что-то подозрительное ему так и не удалось…

С расстройства он как раз обшаривал кухню, хотя вряд ли бабуля стала бы что-то там прятать, когда в прихожей задребезжало блюдце.

Я с сомнением посмотрела на сосредоточенного Мердока (он даже снял пиджак и закатал рукава рубашки!), который изучал баночки с крупами, потом перевела взгляд на экономку.

Дис недобро наблюдала за чужаком, который осмелился вторгнуться в ее владения, и так зыркнула в ответ, что оставлять их наедине я откровенно побоялась.

Звонящий оказался настойчив: трезвонил и трезвонил, пока Мердок не выдержал:

— Вам лучше ответить, Стравински.

Я пожала плечами. Хочет рисковать — его дело…

— Алло, Анна Стравински слушает, — произнесла я, хлопнув ладонью по ходящему ходуном блюдцу.

— Домовой! — пророкотал встревоженный низкий голос. — Это вы?

— Я, — согласилась я, на ощупь нашаривая пуфик, и села. — Что случилось?

Можно было не сомневаться, что стряслось что-то серьезное. Тролли не стали бы дергать меня дома без веской причины.

— Ар-р-рестовали Сидор-р-рова. Он пр-р-росил вам позвонить!

Райотдел гудел, как растревоженный улей.

Вход оцепила охрана, на которую напирал табор орков в полном составе.

Слепило солнце, визгливыми голосами кричали орчанки, скалились ручные василиски…

Сумасшедший дом!

Еще на подходе какая-то бойкая орчанка схватила меня за рукав и дыхнула в лицо дешевым табаком.

— Ай, красивая, дай погадаю! Всю правду расскажу!

Я попыталась высвободиться, но она держала цепко.

— Не уходи, красивая! Где судьбу свою искать, не знаешь. И что за гадина лютая злобу на тебя затаила, тоже не знаешь!

Я усмехнулась: знакомые песни.

Жаль, что моя форма вчера осталась в кабинете, иначе гадалка бы совсем по-другому запела. А так простая юбка-карандаш и легкомысленная блузка ее не насторожили, вот и решила поживиться.

Что-то орки обнаглели. Под самым носом у полиции же!

Хотя магия внушения у них слишком слабенькая, спустя четверть часа ни один эксперт следов не найдет, и они умело этим пользуются.

А гадалка все пыталась заглянуть в глаза, поймать взгляд… Дура.

— Отпусти, — попросила я негромко. — Иначе я тебе судьбу безо всяких карт расскажу. Как там у вас говорят — дорога дальняя, казенный дом?

— Ай, ай, что такое говоришь? — визгливо возмутилась орчанка. — За что грозишь? Я же предупредить тебя хотела, красивая! От зла уберечь!

— Ну-ну, — хмыкнула я, вынимая удостоверение.

Она отшатнулась и выругалась вполголоса.

Вид корочек подействовал на орков, как охранный круг на умертвие. Они мигом отхлынули на приличное расстояние, и я пробилась сквозь толпу к ступенькам.

— Зря ты, красивая, не захотела узнать, кто на тебя зло затаил! Гляди, пожалеешь! — бросила гадалка мне в спину.

Я только пожала плечами. Даже сумей она действительно сказать правду, толку-то? Полиция не использует предсказания. Очень соблазнительно, например, узнать, где планируется очередной налет, сколько соучастников и чем вооружены. Только вместо нормальной информации мы получим что-то вроде «рядом с пиковой дамой». И попробуй, угадай, о чем речь!

При виде хмурого Потапыча я искренне удивилась.

— Доброе утро! — я попыталась улыбнуться.

— Доброе, — буркнул он, так хлопнув журналом посетителей, что на подставке задребезжал записывающий кристалл.

Похоже, старый медведь не в настроении. А мне как раз нужны кое-какие сведения.

— А почему опять дежуришь? — спросила я. — Вроде выходной должен быть.

Потапыч мотнул головой и прорычал:

— Орки! — насупился, отвернулся и спросил напряженно: — Ну, чего еще надо?

Я понимающе кивнула. Задержание орков — головная боль для всего отделения. С этих сталось бы пойти на прорыв, чтобы отбить своих. А сменщик Потапыча — простой человек, который мало что может противопоставить орочьему внушению.

Поколебавшись, я все же спросила напрямик:

— Тут некоего Сидорова приняли. Не в курсе, кто и за что?

— А тебе зачем? — неприветливо осведомился он.

— Так мой же человек, — вздохнула я. — Ну Потапыч, выручай, а? Опять эти следаки на моих улицах хозяйничают. А меня даже в известность не ставят!

Хмурая мина на грубоватом лице дежурного сменилась неподдельным сочувствием. Вот она — солидарность нижних чинов!

— Да у этого Сидорова вроде не первая ходка, — вздохнул Потапыч. — МакНаг его из зубов не выпустит.

— МакНаг?! — поразилась я. — Я думала, опять Стэллочка подсуетилась.